Предания восточнославянского населения Омского Прииртышья
Г.Г. Беляева, Н. Янова и Н. Перунова записывают предания от старейшего жителя д. Богочаново Знаменского р-на Омской обл., 2000 г.
ПРЕДАНИЯ – устные народные прозаические произведения, которые рассказывают об исторических событиях или исторических лицах, демонстрируя народный взгляд на историю. Предания кратки, одно– или несколько– эпизодны, не выделены из общего потока речи и потому не имеют устойчивого текста. Устойчивы в них мотивы.
Содержание преданий – события местной истории. Для русскоязычного населения Сибири – это, прежде всего, заселение края. Тексты Омской области условно отражают все его основные этапы. К начальному – можно отнести сюжеты и мотивы об аборигенах края. Самый распространенный сюжет –самопогребение «чуди», бытующий и в других регионах России, в частности, на Русском Севере. Он «объясняет» происхождение многочисленных курганов (холмов, «бугров», древних городищ):
Раньше, говорят, люди были. Будто как-то эти люди стали прятаться. Пошёл, говорят, белый лес, будет белый народ, нам житья не будет. И будто бы, от стариков я слыхал, закапывались в землю. Какие люди были? Кто его знает? старики говорят, какая-то чудь была. А кто его знает…
Но оне все кончились, как старики сказывали, спрятались, раньше сосновый лес тут был, тайга, а потом его не стало».
ЭК–16/1975, № 53. Зап. Козлова Н.К., Новосёлова Л. В. в д. Качесово Муромцевск. р-на Омск. обл. от Шадрина Филиппа Григорьевича, 1988 г. р. [21]
«Говорили, что люди дикие жили. Когда белые берёзы стали расти, то они предположились, что белые люди скоро придут. А кто они были такие? Вот они стали эти курганы делать и закапывались туда. Это я слышала от старых людей. Бабушка мне всё рассказывала».
ЭК–16/1975, № 7. Зап. Козлова Н. К. в д. Качесово Муромцевск. р-на Омск. обл. от Кутузовой Александры Степановны, 1905 г. р. [21].
«Рассказывали, что дикари были. Они были черные. У них избы были на столбах. А когда пришли белые люди они подумали, что раз белые люди пришли, значит, будут их убивать. Подпилили сами себя, то есть столбы, так и померли под землей».
ЭК–13/82, № 131. Зап. Чихонадских М., Латыпова М., Заика Е. в с. Становка Большеуковск. р-на Омск. обл. от Екатерины Николаевны Никифоровой, 1909 г.р. [21].
В Усть-Ишимском районе Омской области, где народная память еще хранит воспоминание о событиях, связанных с походом Ермака, неведомая «чудь» заменилась вполне реальными татарами, а «белый царь» – Ермаком.
«…Ермак-то…. Он около Тобольска погиб. А здесь не слыхать. У нас были горы тут, сейчас их уже нету; они же говорят, тут жили, татары-то. Как узнали, что Ермак идет, на столбах у их дома были в земле. Они их подпилили и все погибли. Испугались Ермака… Горка, сопка. Была здесь она шибко широкая была. Годов пять как обвалилася, паром на берег выбросило. И в Романово огромная гора была. Так тоже обвалилось. Как едешь в Никольск вверх по дороге еще одна гора была, а теперь нету».
ЭК–7/ 88, № 53. Зап. Козлова Н.К. в с. Никольск Усть-Ишимск. р-на Омск. обл. от Нелюбиной Марины Григорьевны, 1908 г.р. [21].
Такие метаморфозы – пример приспособления общераспространенного мотива к событиям местной истории, что характерно для жанра.
В устах рассказчиков-татар в этом сюжете аборигенами выступают ханты и манси:
«В Малой Тебенде есть курганы, оставленные сибирскими хантами (хатанью). И из-за гор появились всадники, один из них на белом коне. И предчувствуя свою гибель, местные жители выкопали ямы, подрубили березы и себя закопали».
ЭК–1/89, № 46. Зап. в д. Бакшеево Усть-Ишимск. р-на Омск. обл. от татарина, примерно 70 лет [21].
Разговор о чуди, Ермаке и сибирских курганах. Н.К. Козлова и жители д. Богочаново Знаменского р-на Омской обл., 2000 г.
Так как предания Прииртышья стали записываться только во второй половине прошлого столетия, то интересных и полных текстов о Ермаке омские фольклористы уже в живом бытовании не застали. Записанные о нем информации носят отрывочный и разрозненный характер.
Но примечательно то, что вплоть до настоящего времени народная память сохранила воспоминание о противостоянии Ермака и его главного врага – хана Кучума. Это отразилось в интересном сюжете о Кучумовом логе, бытующем в самом северном селе области – Загваздино.
«Кучум-то воевал раньше с Ермаком. И вот он бежал от него. Прямо семь километров Кучума ташшили. Войско его шло. Дорога широка осталась, лес там не растет, протоптано все. И котел они бросили. И этот котел-то потом кувалдой били – разбить не могли. Даже крошки не откололось. Он до сих пор стоит, только в землю врос. Лесина сквозь него выросла…»
1990 г. Загваздино Усть-Ишимск. р-на Омск. обл. [6, с. 174].
Этот текст дает материал для сопоставлений русской и татарской традиций, т.к. в них по-разному, например, обыгрывается мотив нахождения огромного котла. Если в русском тексте обнаруженный за Загваздино котел является свидетельством многочисленности Кучумова войска, в страхе бегущего от Ермака, то в татарских текстах он предстает как жертвенный.
Сюжет показывает еще одну характерную жанровую особенность преданий: часто события в них изображаются не так, как они происходили на самом деле, а так, как народ хотел бы их видеть. Такой подход часто порождает различного рода анахронизмы. В частности, с пребыванием Ермака связывают названия объектов в тех местах (южнее р. Шиш), в пределах которых атаман никогда не появлялся. Например, название с. Екатериновка Тарского района Омской области, образованного в конце XIX столетия, соотносят с именем императрицы Екатерины II: ее войска, якобы, стояли рядом с селом.
Особенно распространены на территории Омской области предания, содержащие топонимические мотивы (объясняющие названия населенных пунктов, ландшафтных и др. объектов). Иногда топонимы связывают с «доермаковским» периодом: например, название р. Уй (Седельниковский р-н) объясняют тем, что так воскликнул татарин (остяк), вошедший в холодную воду реки (иногда это событие связывают с христианизацией аборигенного населения). Название д. Имшегал Тарского р-на связывают с именем аборигена-остяка:
«Имша – был такой остяк. Первый человек, который переплыл речку. В честь него и назвали “Имшегал”. Очевидно, произошло от слов “Ким+шагал”. Точно никто не знает».
ЭК–46/80, № 218. Зап. Абдирова С. в с. Имшегал Тарск. р-на Омск. обл. от Поповой Ольги Васильевны.
А название речки – со словом, которое было произнесено:
«Недалеко от Имшегала течет речка Майберезовка. Назвали, потому что некий человек, проходя мимо озера и увидев дно (вода была прозрачная), с восторгом сказал: “Май Бер!”. Это означало «чистая вода». С тех пор и назвали ее Майберезовка».
ЭК–46/80, № 219. Зап. Абдирова С. в с. Имшегал Тарского р-на Ом. обл. от Поповой Ольги Васильевны. Год рожд. [21].
Больше всего записано текстов, отражающих последующие этапы заселения Приртышья переселенцами из различных российских губерний.
В преданиях отражена история переселенческого движения в ее народной интерпретации: нехватка земли в «Расее», добрый царь, дающий людям земли в Сибири:
[Почему Яковлевкой называется деревня?]
«[А был там Яков. Хотел дом на том месте поставить, а власти не разрешили. А он:]
– А буду я вас тут слушать!
Так он собрался, шабуришко одел – и к царю.
Ну, его потом пропустили. Царь дал разрешение.
[показывает, как царь пишет указ]
– Разрешить Якову построить дом.
Он построил и назвал деревню Яковлевка».
[По словам исполнителя, д. Яковлевка образовалась в 1907году.]
ЭК–13/82, № 145. Зап. Чихонадских М., Латыпова М., Заика Е. в Становке Большеуковск. р-на Омск. обл. от Александра Алексеевича Старикова, 1922 г. р. [21].
Самый большой пласт прииртышских преданий – тексты, содержащие топонимический мотив, объясняющий происхождение названий сел и деревень. Большинство из них связывается со временем активного заселения Прииртышья периода Столыпинской реформы.
«Раньше село называлось Мусино. Это когда массовое переселение было, с одного села селений 20 или больше переехало. Был крестьянский начальник, жил, с Баженова, родом из поляков, Ротшельд его фамилия. У него жена была Муся. Вот он приехал сюда и спрашивает: “Вот сейчас образовалась деревня, как её назвать?” Все молчат, плечами пожимают.
– Вот я предлагаю – Мусино.
Ну, Мусино, так Мусино.
А крестьянам для обзаведения хозяйством давали ссуду. Крестьянский начальник получил ссуду 20 тысяч. А он крестьянам раздал не полностью. Ревизия приехала – большая недостача. Его сняли, судили. Прислали другого начальника – Нарышкина. Он собрал крестьян, обсказал все положения. Вот, объясняет:
– Вот, старички. Ротшельд заворовался, его судили. Позорно будет называть деревню в честь его жены. У кого какие будут предложения?
Все замолчали. А один:
– Разрешите, ваше благородие?
– Давай.
– Как ваше имя?
– А моё имя Андрей.
Так вот и образовалось. Теперь так и называют, а раньше даже не знали, что за Андреевка, а Мусино знали.
Спросят:
– Ты откуда?
– Из Андреевки.
– А это где?
– Да Мусино.
– А, Мусино, знаю».
ЭК–7/1975, № 1а. Зап. Козлова Н.К., Стебловская Л. в с. Андреевка Саргатск. р-на Омск. об. Кузюкова ИванаТимофеевича [Сведения об исполнителе[21].
Героями таких преданий становились и землемеры, отмеряющие землю (их именами или именами их жен якобы названы некоторые села, или название дано по событиям, с ними связанными (например, Каут (Екатериновка) Тевризского р-на). Могут фигурировать два поселенца (Такмык Большереченского р-на); купцы, колесные пароходы (Паново Усть-Ишимского р-на) и проч.
Наиболее распространенный топонимический мотив – это мотив названия объекта (селения) по имени первого поселенца.
«А дед Захар сказывал: какой-то Качесов жил на лугу. Его стало затоплять, и он перебрался сюда. Так и стало Качесово».
ЭК–16/1975, № 19б. Зап. Козлова Н.К. в д. Качесово Муромцевск. р-на Омск. обл. от Шадрина Филиппа Григорьевича, 1888 г.р. [21].
«Фиклисова роща. Раньше в д. Михайловке Колосовского р-на жил богатый Фиклис, у рощи была его земля, поэтому и роща называется Фиклисовой».
ЭК–30/80, № 305. Зап. Локотко О. в г. Омске от Селюн Евдокии Ивановны. Паспорт. данные [21].
«Жили кулаки Горбуновы. И их так и звали Горбуново – их заимку. Так и звали эту гриву – Горбуново».
ЭК–33/1986, № 2. Зап. Козлова Н.К. в с. Ингалы Большереченск. р-на Омск. обл. от Гривко Домны Ивановны, 1910 г. р. [21]
Богатые жители села, купцы часто оказываются героями таких преданий:
«Где я живу, здесь, на этом месте, жили Журавлевы. Когда почувствовали раскулачивание, они выехали, дети выехали. Их три брата было: Иван Липатович, Егор Липатович, Павел Липатович. Я уже родилась, они жили. Рассказывали наши родители, что у их амбары там были, а дом– в Тевризе. У них была лавочка, пароход был, вина продавали всякие. Лавка в дому у них была, когда его уже перевезли в Тевриз. Иван Липатович, Егор Липатович и Павел Липатович здесь умерли, а дети их поуезжали. По ихней фамилии и деревня названа. Люди хорошо относились к ним и они к людям хорошо относились».
ЭК–9/1992, № 6. Зап. Саргина О., Ахунова Г., Калачев Э. в с. Журавлевка Тевризск. р-на, Омск. обл. от Евсеенко Федосьи Петровны, 1910 г. р. [21].
Иногда предания объясняют топоним родом занятий поселенцев:
«Деревня Сыщиково. Там группа полиции жила – сыщики, чтобы ссыльные не разбегались.
Деревня Парники. Там мастерская была, парили ободья, полозья на сани. Сейчас один двор остался».
ЭК–7/1973, № 20. Зап. Новосёлова Л.В., Рюнтю Л. в с. Екатериновка Тарск. р-на Омск. об. от Кондратьева Захара Петровича, 1897 г. р. [21].
Топоним может объясняться гибелью человека, случившейся в этом месте :
«Шаболинихина грива. Женщина жила с мужиком. Уж не знаю, как получилось, что она поехала на гриву зимой за дровами. Свалила она дерево, распилила, воза увязала. Ее дома ждут, ждут, а ее все нету. Вот муж и поехал за ней, хорошо, что знал, где она находится. Приехал и нашел ее без сознания с вырватым языком, а следов вокруг нету. Привез он ее домой, а она три дня прожила и умерла. С тех пор это место и называется Шаболинихиной гривой».
ЭК-10/92, № 163. Зап. Иванова О., Пушкарев В. в с. Журавлевка Тевризск. р-на, Омск. обл. от Рассолько Александры Емельяновны, 1918 г. р. [21]
Иногда название одного села может иметь несколько версий своего происхождения (например, Паново Усть-Ишимского р-на):
«Почему Паново так называется? Мама раньше говорила. Даже не мама – бабушка. Панов приехал первый. Панов – у него фамилия была такая. А деревню потом и стали звать Паново. И Березянка тоже так же. Березин первый приехал – и стала Березянка. Орловка – Орлов приехал».
ЭК–4/91, № 69. Зап. Козлова Н.К. в селе Борки Усть-Ишимск. р-на, Омск. обл. от Волчковой Елены Семеновны, 1910 г. р. [21].
«Рассказывал отец: первой Фомин приехал. Построился. А когда пошли по Иртышу колесные пароходы, приехали к нему купцы и спрашивают:
– Дак как ты живешь тут?
– Да живу, как пан.
Вот и стало Паново».
ЭК–4/91, № 1. Зап. Козлова Н.К. в с. Паново Усть-Ишимск. р-на Омск. обл. от Ярковой Ларисы Семеновны, 1922 г. р. [21].
«Почему Паново так называется? Раньше пан, говорят, приезжал. В небо дыра только была, лес везде был. Пан только приехал богатый, и потом Паново и называли. Вот наши так и говорили старики».
ЭК-4/91, № 81. Зап. Козлова Н.К. в с. Паново Усть-Ишимск. р-на Омск. обл. от Новопашиной Зинаиды Федоровны, 1915 г. р. [21].
Чудская гора («городище») в окрестностях д. Богочаново Знаменского р-на Омской обл., 2000 г.
На территории Омской области много названий тюркского или ханты-мансийского происхождения. В преданиях русских они получают интересное истолкование, далекое от смысла иноязычного слова (например, д. Утьма Тевризского р-на – лесная "тьма" – непроходимый лес, Ураш – того же р-на – сотая стоянка татарина, Утускун Усть-Ишимского р-на – тридцатая стоянка, Такмык Большереченского р-на: «так мыс – и так мыс» и т.п.).
Интерес для изучения взаимодействия традиций представляют славянские предания, по-своему трактующие и объясняющие тюркские и финно-угорские названия, каковых много на карте Омской области. Так, например, считают, что название села Каут Тевризского района Омской области произошло после следующего случая: приехал сюда землемер, земли переселенцам нарезать. Привез с собой сына маленького. А на близлежащем озере утки водились. Вышел утром мальчик на озеро, а утка неожиданно взлетела. Он и закричал: «Утка, утка, утка! А слышалось: «Каут, Каут, Каут!». Отсюда и название (1991 г.).
В Омской области бытуют предания самых различных тематических циклов, распространенных и в других регионах, например, о кладах (в том числе и заклятых):
«Это не в нашей памяти. Это, может, 1000 лет прошло. Слыхал это в детстве еще. Вот у меня бабушка была, моей родительницы мать. Она любительница была по полю ходить. Рвала траву, сок сочила березовый. Бывало, как воскресный день, так она идет…
И ента бабушка, она бродила. И с етой горы выходила серая кобыла. Откуль эта кобыла, что такой кобылы нигде не видать? Это она про свое детство говорила, еще падсанкой была. И ей говорили, что это клад. И надо было эту кобылу ударить, и она бы рассыпалась – это золото.
Ну, а больше я не слыхал. Вот тут были клады, но, черт его знает, маячили они, не маячили. В 30-х годах у нас жили такие кулаки, их угнали за болота. У нас был Федорченко, он закапывал. У него внук был, он ему рассказывал все. И внук приезжал да нашел это золото. А там уже амбары были и сторож. И он попросил его, и тот разрешил ему, и он достал. И сторож после этого разбогател».
ЭК–9/82, № 10. Зап. Козлова Н.К. в с. Становка Большеуковск. р-на Омск. обл. от Александра Павловича Денисова, 1906 г. р. [21].
Рассказывают о разбойниках или беглых каторжниках, о загадочных подземных ходах или ямах, о людях, обладающих огромной силой и проч.
В Прииртышье нет преданий о борьбе с внешними врагами, о раскольниках, о таких исторических деятелях, как Пугачев, Разин и проч., т.к. сюжеты и мотивы, связанные с этой тематикой для нашего региона не актуальны.
В условиях смешанного населения предания, записанные от русских, украинцев и белорусов, можно считать единым восточнославянским традиционным фондом. Предания татар, казахов и др. этнических групп Прииртышья требуют отдельного изучения. Но встречаются записи, например, татарских преданий, зафиксированные от русских рассказчиков, что свидетельствуют об их восприятии истории региона как истории общей этнической родины:
«От деревни Кипо-Кулары существует так называемый “девичий городок”. Во время нашествия татар в этом городке жили предки ханты и манси.
В одно время, когда мужчины ушли на охоту, произошло нападение татар. В городке находились одни женщины и дети Несколько дней длился штурм городища, но часть зашла в землянки, в которых они жили. Надрубили центральные столбы и засыпали себя. Оставшиеся в живых обратились в змей и убежали от татар. И поныне существует рядом с городком змеиный остров, посреди болота, куда осенью на свадьбу собираются змеи со всей округи. Местные жители говорят, что они приходят почтить память погибшим».
ЭК–1/89, № 45. Зап. Плахтий Е., Скребкова М. в с. Малая Бича Усть-Ишимск. р-на Омск. обл. от Москаленко Евгения Федоровича. Год рожд. [21].
В последнее время собиратели записывают большое количество так называемых бытовых рассказов о прошлом села, о быте традиционной и колхозной деревни и т.п. Эти повествования причислять к преданиям нет оснований, т.к. они не обладают специфическими свойствами фольклорного произведения, еще не отстоялись в народной памяти. Из бытовых рассказов интересный пласт представляют собой повествования о Гражданской войне. По всей области и в самом городе можно было записать рассказы о том, как постоянно «менялась власть»: то белые приходили и требовали еды, одежды и т.п., то красные:
«Было вот как это. Шёл Колчак. Это я помню. Вот, значит, были мы небольшие, лет шесть. Нас трое у дедушки, у бабушки… Тогда шли белые. У нас деревня большая, я сама Тевризского района, с Тевриза они шли прямо через нашу деревню. Сколько их было! Они не шли, а ехали. В каждый дом забегали и лошадь забирали:
– Давай, хозяин, запрягай коня!
Наш, значит, дедушка-покойник запряг коня.
– Давай хороший ходок.
Он самого лучшего коня запрег и ходок. Они:
– Ну, айда, поедешь, нас повезёшь.
Немножко отъехали от деревни, они его сбросили с коня, сами уехали. Коня забрали, ходок и всё-всё. Пошёл пешком домой. Пришёл домой, а у нас полна ограда этих белых. И вот они по всей ограде разжигают костры, такие солдатские котелки у них. Вот не забуду никогда, варят они рисовую кашу.
А мы придём, посмотрим, по этой улице стреляют. Солдат зашёл в избу и говорит:
– Мамаша, скажи откровенно, кто есть у тебя из белых?
Она говорит:
- Никого, сынок, нету. У меня есть три сиротки. Они сидят в подполье в этом.
Он тогда за печку так. У нас за печкой ход был. Подходит к этой печке, говорит:
– Ну, дети, вылазьте, красные пришли. Мы теперь будем жить хорошо. Вот мы оттуда стали вылазить. А на нём был костюм тёмно-синий, хороший, вот помню, и красные ленты были на брюках, и на рукавах, и на шапке, и через плечо у него шашка была. Всё красиво было. Вот тогда красные пришли в тот день. Ну, они где-то догнали этих, белых, как светало, они ещё ночью их нагнали и разгромили весь их обоз. Прибили их. Везли они бабу одну какую-то. Маленький ребёночек у неё был. Они только за нашу деревню выехали и её расстреляли вместе с ребёнком этим самым. То ли коменданта жена была, то ли шмаря. За воротами они её расстреляли.
Вот это я хорошо помню. Лет шесть мне было, зато, что я насмотрелась своими глазами <…>»
ЭК–3/80, № 30. Зап. Куколева Т., Кучукова Г. в селе Атирка Тарск. р-на Омск. обл. от Рязановой Домны Петровны. Год рожд. [21].
Подобные повествования еще трудно причислить к преданиям, но этот цикл уже успел приобрести некоторые устойчивые мотивы. Например, омская история того нелегкого времени рассказывает о том, что в июне 1918 года красные отступали из Омска на пароходах с боями вниз по Иртышу. Эпизод этот в народных рассказах приобрел форму устойчивого мотива: «белые шли по реке, по берегу, а красные били с парохода».
Коллекцию преданий Омского Прииртышья в основном составляют тексты фольклорного архива Омского государственного педагогического университета (далее ФА ОмГПУ). Запись преданий велась с 1950-х гг. Но это были единичные случайные записи. Целенаправленную запись преданий начала Н.К. Козлова с конца 1970-х гг.
В различных коллекциях несказочной восточнославянской прозы Омского Прииртышья содержатся тексты разного качества записи. Если это ручная запись, то качество зависит от опытности собирателя. Хорошие, полные и интересные тексты записаны профессиональными фольклористами. Есть тексты, зафиксированные неопытными студентами, которые пересказывают содержание, принимая его за повествование о действительной истории села, не понимая, что слышат от рассказчика предание. Предания записывают этнографы, как правило, при этом, не стремясь к его аутентичности.
Изучением хранившихся в ФА ОмГПУ текстов преданий занималась к.ф.н., доцент ОмГУ И.К. Феоктистова. На этом материале ею написана и защищена кандидатская диссертация. Ряд статей написан д.ф.н., профессором ОмГПУ Н.К. Козловой. К преданиям так или иначе обращаются историки и археологи. Фольклорные тексты чаще всего им интересны в аспекте «народной молвы» об объекте археологических раскопок. Авторские переработки фольклорных сюжетов и мотивов публиковал Б. Гвоздев.
В настоящее время данный объект НКН находится в стадии активной разработки и изучения. Продолжается полевая работа: сбор и фиксация еще уцелевших в народной памяти произведений. Ведется оформление архивных коллекций: расшифровка и обработка записанного материала; оцифровка рукописных архивных текстов. Требует продолжения научная работа с зафиксированным наследием: классификация мотивов прииртышских преданий, сопоставление их с общерусским материалом, создание систематического указателя мотивов, составление свода всего зафиксированного в Омском Прииртышье материала; издание сборников фольклорных текстов
ЛИТЕРАТУРА:
1. Буйвол Н. Дипломная работа/ Науч. рук. Н.К. Козлова. – Омск, Ом.ГПУ
2. Быструшкина Т.В. Мотивы преданий о переселенцах Тарского уезда Тобольской губернии // Народная культура Сибири: Материалы XVII научн. Семинара-симпозиума регионального вузовского центра по фольклору. – Омск, 2008. – С. 127-132.
3. Быструшкина Т.В. Предания о Ермаке и Кучуме в современной фиксации и журнальных публикациях XIX в // Традиционная культура Тарского Прииртышья. Перспективы развития и изучения. Сравнительный аспект: материалы региональной научно-практической конференции / отв. ред. О.А. Федорова. – Омск, 2012. – С. 15–19.
4. Гвоздев Б. Ключи от прошлого. Легенды и предания земли Омской. – Омск, 2002. 5. Козлова Н.К. О чуди, татарах, Ермаке и сибирских курганах // Капля. Ежемесячный литературно-краеведческий журнал. – 1995. – № 2. – С. 119–133.
6. Козлова Н. К. общие мотивы и их интерпретация в преданиях и быличках русских и татар // Народная культура Сибири. Материалы VIII науч.-практич. семинара сибирского РВЦ по фольклору. – Омск, 1999. – С. 173–176.
7. Козлова Н.К. Представления о «Чудской горе» в несказочной прозе русских старожильческих сел Знаменского района Омской области // Русский вопрос: история и современность/ Сборник научных трудов. Серия «Культурное наследие народов Западной Сибири». – Омск, 2000. – С. 225–228.
8. Козлова Н.К. Представления о «Чудской горе» в несказочной прозе русских старожильческих сел Знаменского района Омской области (по полевым материалам 1999) // Финно-угорская фольклористика на пороге нового тысячелетия: Материалы конференции (Международная летняя школа. Глазов, 17-30 августа 2000) / Отв. Ред. Т. Г. Владыкина. – Ижевск, 2001. – С. 75–80.
9. Нестерова М. Предания Прииртышья. Опыт составления фольклорного сборника: ВКР / Науч. рук. Н.К. Козлова. – Омск, ОмГПУ, 2006.
10. Палашенков А. Ф. Материалы к археологической карте Омской области. Усть-Ишимский район // Археология Прииртышья:Межвузовский тематический сборник. –Томск, 1980. – С. 100–146. [Из содержания: «В сторону Петрово, в 2-3-х км от Кипо-Кулар, на мысу – второе городище […] Местные татары передают, что когда Ермак брал приступом Кулары, все молодые девушки бежали на Девичий городок и там спасались» (С. 87); О Кучумовой дороге и логе – С. 100 (см. ксерокопию);
11. Феоктистова И. К. Сюжетный состав преданий русского населения Омской области (По материалам архива кафедры русской и зарубежной литературы ОГПИ) // Материалы второго семинара Зап.-Сиб. Вузовского центра по фольклору. – Омск., 1995. – С. 4–9.
12. Феоктистова И.К. К вопросу о жанровой дифференциации русских преданий и легенд // Народная культура Сибири. Материалы VIII науч.-практич. семинара сибирского РВЦ по фольклору. – Омск, 1999. – С. 169– 173.
13. Феоктистова И.К. Локальные особенности преданий о чуди // Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезнувших языков и культур: Тезисы Междунар. науч. конф.. – Т.1. – Филология. – Новосибирск, 1995. – С. 335–337.
14. Феоктистова И.К. Мифологемы как основные сюжетообразующие элементы преданий о самопогребении аборигенов // Народная культура. Материалы V Всероссийского науч.-практич. семинара по фольклору. – Омск., 1997. – С. 69– 77. р. науч. конф.. – Т.1. – Филология. – Новосибирск, 1995. – С. 335–337 и др.
15. Феоктистова И.К. Образ исчезнувших аборигенов в русских преданиях // Народная культура Сибири и Дальнего Востока. Материалы VI науч.-практич. семинара сибирского РВЦ по фольклору. – Новосибирск., 1997. – С. 35– 37.
Всероссийского науч.-практич. семинара по фольклору. – Омск., 1997. – С. 69– 77.
16. Феоктистова И.К. Особенности мотива «Происхождение топонима от имени (прозвища) в местных преданиях // Материалы третьего семинара Зап.-Сиб. Вузовского центра по народной культуре. – Омск., 1995. – С. 59– 63.
17. Феоктистова И.К. Предания об исчезновении татар и обских угров // Народная культура Сибири и Дальнего Востока. Материалы VII науч.-практич. семинара сибирского РВЦ по фольклору. – Омск, 1998. – С. 147–152.
18. Феоктистова И.К. Предания с этиологической семантикой как особая жанровая разновидность: к постановке вопроса // Народная культура. Материалы IV науч-практич. семинара сибирского РВЦ по фольклору. – Омск., 1997. – С. 476–51.
19. Феоктистова И.К. Русские предания: история и мифология / Монография. – Омск, 2011.
21. Фольклорный архив Омского государственного педагогического университета.
22. Ячменева С.П. Отражение изменения культурных традиций в принципах мотивации топонимов // Традиционная культура Тарского Прииртышья. Перспективы развития и изучения. Сравнительный аспект: материалы региональной научно-практической конференции / отв. ред. О.А. Федорова. – Омск, 2012. – С. 100– 117.
Автор - Козлова Наталья Константиновна, доктор филологических наук, профессор кафедры литературы и культурологии Омского государственного педагогического университета, Председатель правления Омской региональной общественной организации "Центр славянских традиций"